«Молодцы, — похвалила Янис-Эль. — Все в меня. Хозяйственные».

Ноймайер смотрел на кадехо с понятной опаской.

— Знатные у тебя звери, девочка.

— Да уж. Проще убить, чем прокормить.

Ноймайер рассмеялся. Щенки глянули обиженно, Янис-Эль ментально приласкала их и показала, что шутит. Те крутанули хвостами и вернулись к еде.

— У дочери сегодня день рождения, — Ноймайер улыбнулся еще шире, — помнишь?

Янис-Эль, конечно же, не помнила, но сознаваться в этом не стала.

— Собиралась зайти к ней. Поздороваться после каникул, узнать, когда занятия. Да и вообще вопросов у меня к ней накопилось немало.

— Ну вот и приходи сегодня вечерком. Она тебе будет рада.

Янис-Эль кивнула, попутно соображая, что бы такое подарить госпоже Марике. Проблема решилась легко — в первом же ювелирном магазине. После Янис-Эль засела в таверне по соседству, заказала себе еды — столовая-то в Академии еще не работала! — а кроме того бумагу и чернильницу. Начать оказалось легко: «Здравствуй, Эйсон!» — вывела она и зависла. Написать сухое, сугубо деловое письмо в ответ на то, что передал ей от мужа Титус, казалось неправильным. И все же проще было говорить именно по делу.

«Я добралась до Академии. С некоторыми приключениями, но без особых потерь. Наоборот, с приобретением. Передай, пожалуйста, Альфу и Луте, что нашлись щенки. Оказывается, они прошли магическую перестройку тела и теперь… В общем, теперь их не узнать. Скажем так: они сильно выросли. Настолько, что Альф сможет кататься на них, как на саримах».

Янис-Эль поулыбалась, вспомнив свою пенную вечеринку, и вновь вернулась к письму.

«У меня к тебе дело, Эйсон. Пришли мне, пожалуйста, рисунки твоих платьев — те, что ты показывал мне. Здесь ими многие заинтересовались, и я намерена начать производство одежды по твоим моделям. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я назову предприятие «Торговый дом Несланд»?»

Янис-Эль в задумчивости еще немного погрызла кончик пера и приступила к самому трудному.

«Прости, но я должна спросить: то письмо, с которым ты передал мне кольцо, написал ты сам? То есть не так: это была твоя идея написать? Мне правда нужно знать, это важно. Кольцо прекрасно, но решимости надеть его и носить не снимая (как, я надеюсь, носишь ты то, которое должно уберечь тебя от магических зелий), у меня пока нет. Возможно, все было бы иначе, если бы ты отдал его мне сам, а не так — через посредника… Благодаря странному выверту судьбы и коварству Кориса мы сделали очень важный шаг в наших отношениях и стали друг другу ближе, но ты не смог это принять. Я понимаю тебя и готова ждать, надеясь, что что-то в этом смысле все же изменится. Но пока длится это ожидание, твое кольцо я не надену. Прости. А вот картину повешу над своей кроватью уже сегодня. И с удовольствием. Она прекрасна. Спасибо тебе за нее».

Янис-Эль поставила точку и уже собралась присыпать письмо песком, чтобы не размазались чернила, но вдруг словно сам кудлатый шкодник черт толкнул ее под руку, заставив приписать постскриптум:

«Была бы рада получить от тебя еще одну — вроде тех, что ты рисовал тогда, под воздействием зелья. Только чтобы моделью была не я, а ты сам. Я уже скучаю по тебе, Эйсон. И по твоим двум маленьким родинкам».

Улыбаясь чуть смущенно и однозначно мечтательно, Янис-Эль присыпала чернильные строчки, смахнула песок на пол, а после, запечатав послание, подозвала слугу. Отправка писем в этом мире была делом дорогим и не очень надежным — почтальона вполне могли сожрать те же кадехо, — но Янис-Эль была готова раскошелиться даже в том случае, если бы у нее к Эйсону не было никакого дела. А так — и новости сообщила, и рисунки моделей попросила, и даже решилась немножко понежничать. Настроение стало прекрасным. Насвистывая, Янис-Эль в сопровождении щенков отправилась в сторону Академии. Надо было выяснить, как там дела у мэтра Шуппе и дядюшки Титуса.

Глава 34

По возвращении Янис-Эль убедилась в том, что курсантов, прибывших с каникул, в Академии стало заметно больше. Кадехо, двигавшиеся у нее в кильватере, радостно скалились и шипели на тех, кто не убрался с дороги сразу. Янис-Эль делала вид, что ничего не слышит и не видит.

Посреди ее с Джоанной комнаты обнаружился сундук. «Она приехала», — поняла Янис-Эль и, усевшись на подоконник, принялась ждать, поглядывая то в окно, то на дверь. Джоанна появилась буквально через несколько минут, и Янис-Эль расплылась в улыбке, рассмотрев одежду подруги. А было это короткое синее платье, подпоясанное мягким и широким кожаным ремнем, и более темный «кафтан» с длинными разрезами по бокам. Все было просто и стильно, но при этом в руках у Джоанны обнаружилась никак не сочетавшаяся с созданной Эйсоном моделью здоровенная меховая муфта… Черт! Не муфта! Это был… Это был кот!

— Мя-я-я!!! — взвыл этот монстр невиданных размеров, увидев вскочивших на ноги кадехо, и словно по дереву полез по Джоанне наверх.

— А-а-а!!! — подхватила Джоанна и отшвырнула его от себя.

— Рррршшш! — задорно откликнулись кадехо и с дружным топотом погнались за котом, снося все на своем пути.

— Твою мать! — рявкнула Янис-Эль и шустро подобрала под себя ноги, когда мимо промчалась кавалькада из орущего кота впереди и двух щенков кадехо позади. — Это кто?

— А это? — не менее возмущенно выкрикнула Джоанна и стремительно забралась на шкаф, в котором прошлой ночью содержался безумный дядюшка.

Янис-Эль захохотала, подивившись резвости подруги, и заорала, перекрикивая топот и визг:

— Привет, Джоанна! Я так рада тебя видеть! И твое новое платье — крутое, очень смелое, и в нем ты очень ловко лазаешь!

— Привет, Янис-Эль! — Джоанна уселась удобнее и внезапно улыбнулась от уха до уха. — Я тоже рада! Но все-таки кто это такие? Нас не сожрут сразу после того, как расправятся с бедным Жиробасом?

— С кем?! — переспросила Янис-Эль и перевела глаза на кучу-малу, которая по-прежнему крутилась по комнате вокруг Джоанниного сундука.

— С маргаем. Я его так назвала. Он куда-то очень целеустремленно шел вдоль дороги, и я его подобрала, когда поняла, что он совсем ручной.

— Ну дела! — не веря глазам, воскликнула Янис-Эль.

Кот — или по-местному маргай — по имени Жиробас действительно был невероятно толстым. Правда, не черным, как во сне, а серо-полосатым с белым пузиком. Кадехо все-таки загнали его в угол, но почему-то не жрали, а тщательно обнюхивали, тычась носами недовольно шипящему маргаю то под хвост, то прямо в морду. Правда, и Жиробас, несмотря на все свое возмущение, отбиваясь от здоровенных носов кадехо, когти, похоже, не выпускал. Янис-Эль спрыгнула с подоконника и подошла к этой странной компашке.

— А ну-ка, — растолкав кадехо, она присела на корточки. — Здорово, Жиробас. Ну ты и жироба-ас. Не маргай, а столбик жира.

Кот, сидевший на заднице в точности, как человек, глянул на нее недовольно. Янис-Эль протянула руку, чтобы его почесать, но тут же получила лапой. Причем, на этот раз зверь совершенно не церемонился, и удар был настоящий, с когтями — на тыльной стороне ладони у Янис-Эль остались три борозды, мгновенно наполнившиеся кровью.

— Сволочь хвостатая! — возмутилась Янис-Эль и принялась зализывать царапины.

— Янис-Эль, — осторожно позвала Джоанна, и та обернулась.

Оба кадехо, встав на задние лапы, а передними опершись о шкаф, придирчиво принюхивались, теперь глядя уже на Джоанну.

«Своя, друг, хорошая», — сообщила им Янис-Эль, и щенки закрутили хвостами и радостно раскрыли утыканные зубами пасти, вывалив свои раздвоенные языки.

— Драконовы боги! — заскулила Джоанна и отодвинулась подальше от края.

— Слезай, — велела Янис-Эль. — Чертик и Ангела тебя не убьют. Разве что залижут до смерти.

— Я не хочу, чтобы меня… зализали, — резонно возразила Джоанна.

— Придется потерпеть, — Янис-Эль пожала плечами. — Слезай, и закончим с этим.

— Я, знаешь… боюсь. Здоровые такие. Кто это?