Пример дора Халльрода, который, действуя из лучших побуждений, чуть не обанкротил Несланд Эльц, был слишком красноречивым, чтобы Янис-Эль решилась поручить такое дело абы кому.

Оседлав одного из принадлежавших теперь ей саримов — того, что с самого начала глянулся ей больше всех, потому как не имел привычки кусаться, Янис-Эль в сопровождении кадехо выбралась в город. И опять появление щенков вызвало фурор — люди с криками бросались кто куда, двери домов и магазинов с грохотом захлопывались. Янис-Эль покосилась на Черта с Ангелой с недовольством. «Заигрались! — укорила она их. — Хватит народ пугать, а то будут проблемы!» Щенки виновато повесили хвосты и морды. «Разрешу поиграть в Академии!» — пообещала Янис-Эль и улыбнулась, увидев как чешуйчатая парочка малолетних четырехлапых хулиганов вновь приободрилась.

Дальше ехали вполне мирно. Кадехо, как видно, вновь включили режим ментального успокоения граждан. Однако с этим все-таки опоздали, потому как вскоре дорогу Янис-Эль перегородили уже знакомые по прежним делам стражники. Солдаты недвусмысленно нацелили арбалеты на щенков, офицер, не рискуя приближаться, издалека передал приказ от градоначальника — явиться в ратушу для объяснений.

«Ну вот и пригодится колечко!» — мрачно подумала Янис-Эль, направляясь в указанное место. Сначала здесь с ней попытались говорить через губу — как видно, в традиционной манере всех чиновников Вселенной. Но Янис-Эль сразу выложила свой главный аргумент — королевское кольцо, а вид имела наглый и самоуверенный. Все это произвело должное впечатление, но от проблем не избавило. Битый час она ругалась и что-то доказывала надутому типу в поразительных ярко-красных штанах. Как ни странно, вопрос решил тот факт, что кадехо были приняты на постой и довольствие в Академии.

— Ну что же вы сразу не сказали, пресветлая дора. Это же совсем другое дело, — заявил чиновник и ляпнул печать на свиток, который должен был стать для кадехо охранной грамотой.

В чем тут суть и почему это так важно, Янис-Эль так и не поняла (впрочем, логику мышления чиновников капитан Александра Иртеньева не понимала и на Земле). Да это было и не важно. Проблема разрешилась — и слава богу. Утерев трудовой пот, она сунула новую бумажку в кошель на поясе — вдобавок к остальным — и выкатилась из начальственного кабинета в приемную, где под прицелом арбалетов все это время содержались щенки.

— Пошли, — скомандовала она им, и Черт с Ангелой с готовностью вскочили. — И чтобы больше никаких игрищ на улицах. А то всадит вам кто со страху стрелу в зад, а потом хорони этого горе-стреляльщика.

Стражники тут же как-то подрастеряли боевой задор, отступили, разом опуская оружие. Янис-Эль глянула на них со значением, кадехо молча оскалились, и все они наконец-то смогли отправиться дальше по своим делам.

Дверь в сыскное агентство была не заперта — уже хорошо. Велев щенкам остаться у порога, Янис-Эль вошла в приемную. С диванчика ей навстречу поднялись громилы. За конторкой обнаружился молодой человек с хитрой крысиной мордочкой — основная надёжа и опора Янис-Эль в организации трудового процесса. За время работы в агентстве он отъелся, раздался в плечах и на злобного грызуна уже походил мало, но характерец остался прежним. И это Янис-Эль полностью устраивало. Поздоровавшись и узнав последние новости, Янис-Эль разобралась с новыми заказами — к счастью, совсем несложными — и отдала поручения по части поиска утерянных предметов. Громилы засобирались на выход. «Крысеныш» вновь уткнулся в большую амбарную книгу, в которую записывал все доходы и расходы агентства.

И тут вдруг в дверь агентства вошла высокая и очень худая эльфийка. Янис-Эль сначала решила, что это клиентка, но выяснилось, что девушка ищет работу и слышала, что в агентстве есть вакантное место. Это было правдой — Николь, как и говорила, уволилась. Эльфийка оказалась из простых, обращаться к ней следовало не фьорнэ, а пьён — пьён Торин-Тор. Янис-Эль переговорила с ней и почему-то пожалела. Девушка показалась ей несчастной и колючей, как еж. Смотрела исподлобья, зло. И в то же время выглядела беззащитной. Так что Янис-Эль, обговорив зарплату, велела ей приступать, а сама, ментально окликнув кадехо, отправилась дальше вполне довольная жизнью.

Все шло своим чередом, и это не могло не радовать. Янис-Эль хоть формально и была теперь замужем за весьма обеспеченным человеком, отказываться от личного заработка не собиралась. Более того не оставляло желание его преумножить. А для этого следовало посетить старика Густава Ноймайера. У того тоже, слава богу, было все в порядке. Праздники прошли хорошо, в обществе любимой дочери и — Янис-Эль заулыбалась — ее кавалера мэтра Шуппе.

— Задохлик, конечно, если так-то взглянуть, — ворчал старик, — но его горлодер — это что-то. Да и маг, говорят, один из сильнейших. И нос не задирает, не важничает. Ко мне — со всем уважением, как положено. Ладно. Посмотрим…

Идею Янис-Эль об организации большой мастерской по пошиву готового платья с целью его дальнейшей продажи, старик воспринял скептически — виданное ли дело, чтобы шить не для конкретного человека, а просто так? Но Янис-Эль настаивала, и в итоге через час они с господином Ноймайером сидели в мастерской еще одного старика — почтенного Якова Эткинда.

Янис-Эль осмотрелась с интересом. У большого окна протянулся длинный, широкий и довольно высокий дощатый настил, на котором с ногами — кто по-турецки, кто боком, сидели трое мастеров и что-то шили. На открытых полках высотой до потолка лежали рулоны тканей, мотки тесьмы, различных шнуров, галунов и прочих украшений. В отдельных коробках хранились пуговицы. Особый стол, расположенный по центру, был предназначен для раскроя — над ним с ножницами в руках склонился еще один человек.

Сам владелец мастерской Яков Эткинд встретил гостей за небольшим столиком, на котором шустрый мальчик тут же расставил питье и закуски. Портной сидел в удобном кресле. За спиной у него стояли двое его сыновей, которые, надо признать, слушали Янис-Эль так внимательно и даже жадно, что у той не возникло никаких сомнений — если сам старик Эткинд идею и забракует, эти двое будут на стороне прогресса обеими умелыми руками.

Так все и получилось. Сошлись на том, что почтенный Яков Эткинд похлопочет о получении разрешения на открытие своего дела со стороны Гильдии портных, а его сыновья займутся поисками помещения и подбором персонала. Янис-Эль со своей стороны обязалась запросить из Несланд Эльца у своего горе-супруга рисунки придуманных им моделей платьев, а с целью ускорения процесса предоставить для изучения то, что привезла с собой — те платья и верхние штуки вроде приталенного кафтана, которые ей пошила портниха в Несланд Эльце. Особое внимание Янис-Эль уделила тому, чтобы объяснить младшим Эткиндам — Лейбе и Хаиму — то, какими должны быть продавщицы в зале, где будут вывешены первые пошитые ими модели: это должны быть женщины или девушки приятной наружности, способные сами носить новый фасон легко и с изяществом.

— А еще нужны манекены, — судорожно вспоминая собственный небогатый опыт, сказала Янис-Эль.

В течение своей земной жизни, она по магазинам ходить терпеть не могла. Да и нужды особой не было — форма решала кучу проблем. Зато если уж нужда купить что-то возникала, она очень часто брала именно тот комплект одежды, который привлекал ее внимание на красиво одетом манекене.

— Манекены? — переспросили ее чуть ли не хором.

Янис-Эль рассказала и поняла, что теперь ее авторитет в глазах новых бизнес-партнеров упрочился до необычайности. Когда она и мастер Ноймайер, обговорив все возможные детали, вышли из мастерской Якова Эткинда, оставленные у порога щенки что-то с увлечением ели. Янис-Эль поглядела на кости, которые они глодали, с некоторым страхом — а ну как в городе стало на пару жителей меньше? Но нет. Костомыги явно были иного происхождения.

— Откуда взяли? — нахмурившись, спросила она.

Щенки завиляли хвостами, поулыбались зубасто, и в голове Янис-Эль стремительным ураганом, заставившим ее покачнуться, пронеслись картинки: повозка мясника, нападение стаи беспризорных собак, перепуганный человек, кадехо, разогнавшие свору, попутно уполовинив ее, и благодарность спасенного торговца мясом в виде изрядной порции вкусных костей.