Пошарив в пространстве, Янис-Эль сразу нашла обоих щенков — кадехо двигались по заснеженной дороге во главе довольно многолюдной процессии, причем на спине у Черта ближе к заднице, где чешуя была помельче и помягче, важно сидел Жиробас. Магические поводки со щенков кто-то уже снял, и Янис-Эль вздохнула с облегчением. Кадехо обрадовались, с ног до головы облили хозяйку любовью и быстро, буквально в нескольких картинках, рассказали о том, что произошло за время ее отсутствия — как они прятались, как хорошая подруга помогла им и освободила.

«Хвостики мои», — с нежностью подумала Янис-Эль.

И кадехо у нее в мозгу радостно закрутились, словно опять стали игривыми и пушистыми щенками. А после вновь показали дорогу и ее конечную цель — замок, в котором Янис-Эль в данный момент и находилась. Правда, не в своем, а в мышином теле… Как это скажется на ее отношениях с кадехо? Хоть они-то не покинут ее, когда отвернутся все?..

Общаться со щенками было неожиданно легко. Даже боли, которая раньше буквально разрывала башку, теперь не было. Осталось лишь странное ощущение, которое бывает, когда идешь против очень сильного ветра. Приходится тратить определенные усилия, упираться, чтобы тебя не снесло, но и все! И правда — «жила бы мышью, горя бы не знала!» Или это было следствием того, что магически она стала сильнее? Эта мысль грела, но принять ее было сложно. Слишком хорошо Янис-Эль помнила, как силы утекали из нее, когда она творила свое последнее колдовство, стоившее жизни фьорнису Рууз-Рогу…

Кому теперь, интересно, достанется фьор Моберг? Мыши ведь уж точно не могут претендовать на наследство… Ну и ладно. Права была Джоанна, надо на это долбаное приданое забить и жить дальше. У нее будет чудная компания — два пса-кадехо, кот-маргай и она сама — мышь банальная, серая, лучший материал для чьих-то опытов, блин. Живут мыши недолго, но она ведь мышь магическая, и хоть что-то да будет ей отпущено. И эти месяцы или годы она проведет с теми, кого любит. Вместе с кадехо она вернется в Несланд Эльц, прогрызет себе норку прямо в спальне Эйсона и ночью будет забираться к нему в постель, как можно ближе к теплому и расслабленному во сне телу… А днем станет играть с Альфом и пугать Луту! Да!

Янис-Эль остановилась и осмотрелась. Оказалось, что все то время, которое она предавалась своим по большому счету не больно-то веселым фантазиям, она, сама не замечая этого, брела по коридору и теперь остановилась у самой лестницы, ведущей вниз, в подземелья. Причем тут же пришло понимание, что брела она не просто так — что-то непонятное, но настойчивое и сильное тянуло ее за собой. Да так, что она и противиться не могла. Ступени были для ее мышиного тельца огромными и высокими, но прыгать по ним оказалось довольно легко. Янис-Эль и не заметила, как скатилась вниз — на тот самый этаж, где располагалась камера, в которой она провела свой последний в очередной предыдущей жизни день и в которой умерла.

Дверь в нее была распахнута. Янис-Эль заглянула и увидела собственное мертвое тело, распростертое в центре, и… Вазилиса. Слуга что-то делал, стоя над трупом на коленях спиной ко входу. Сначала Янис-Эль с ее позиции в пяти сантиметрах от пола — непривычной и неудобной для восприятия общей картины, — показалось, что этот тип окончательно съехал с катушек и желает вступить с трупом, который совсем недавно носил имя Янис-Эль Несланд, в противоестественную половую связь. А пока морально готовится, целуя и тиская его.

Но потом Вазилис забормотал, и Янис-Эль поняла, что была идиоткой, у которой от застарелого недотраха крышак снесло.

— Ну давай. Дыши, — шептал этот странный тип. — Ты же упрямая. Не сдавайся. Ну же!

«Он пытается меня вернуть с того света!» — поняла Янис-Эль и вдруг преисполнилась благодарности. Надо же! Вот от кого точно не ждала! Вопрос только: зачем ему это? Не все узнал в процессе допроса? Янис-Эль вздохнула и, не желая смотреть на себя — окровавленную и растерзанную, — повернулась, чтобы уходить… И опять что-то удержало ее, притягивая магнитом.

Со стороны лестницы раздался топот. Вазилис поднял голову, а после мягко встал, распрямившись словно пружина. В руке его словно ниоткуда появился нож.

— Стой! Ни шагу дальше! — заорал кто-то сзади, и Янис-Эль от неожиданности дернулась, привлекая к себе внимание слуги в камере.

Но грызуны в подвале явно не были чем-то редким, и тот снова перевел напряженный взгляд выше — в коридор, откуда приближался кто-то явно более крупный и опасный.

— Стой! — вновь заорали с лестницы.

Янис-Эль повернулась — на последних ступенях уже мелькали обутые в сапоги ноги. Много. Решив убраться в сторону с торного пути, чтобы ее не затоптали теперь, раз уж раньше не получилось, она шмыгнула в камеру.

— Не-ет! — взвыл кто-то сзади.

И Янис-Эль вдруг поняла, что все эти крики не были воплями преследования и не предназначались кому-то неизвестному, кто убегал от драконов, ища спасения внизу. Они были адресованы именно ей! И именно ее отчаянно призывали стоять на месте и не двигаться. Она замерла, занеся одну лапку и покачиваясь на трех. Она повернула свою усатую мордочку в сторону того, кто ее предупреждал. Она даже успела увидеть в дверном проеме светловолосую всадницу по имени Рей, которая и бежала впереди всех, но тут что-то взорвалось у нее в голове почище тайной комнаты с эликсирами. Лапки у Янис-Эль подогнулись, и она беспомощно ткнулась носом в непривычно близкий и замусоренный чем-то пол.

Глава 41

Когда ее мозг снова стал способен на что-то реагировать, Янис-Эль поразилась, что над ней на удивление не дрались, а только ругались. Правда, так, что хотелось куда-нибудь заползти и спрятаться, прикрыв морду лапками.

— Вы — два дебила! Точнее, дебил и идиотка! — убежденно шипел невероятно злой и острый, как лезвие бритвы, женский голос. — Ладно, этот — король наш пресветлый! Ему можно! Он по сравнению с вами — младенец! Да к тому же из другого мира! Но вы-то! Как вы позволили этому случиться? Как?!

— Но, Фрейя… — виновато пробасил кто-то в ответ, однако драконица — а, как выяснилось, это была именно она — перебить себя не позволила.

— На эту несчастную землю, ко всем существам, которые населяют ее с тех времен, когда никто даже не знал, кто такие люди, пришла их хранительница! Через две тысячи лет после того, как была убита последняя! И вы не сумели ее уберечь!

— Фрейя, по-моему, ты значение этого слишком сильно преувеличиваешь. Ну подумаешь…

— Кантуниль-Кин-Ха! — Фрейя произнесла это так, что даже вроде бы мертвая Янис-Эль, правда, в этот момент серьезно отвлекшаяся на слова драконицы о том, что Лир — «из другого мира», внутренне вытянулась по стойке «смирно». — Понятно, что тебе с твоей заоблачной высоты все это кажется далеким и неинтересным, но вспомни, наконец: ты хоть и владыка-дракон, но не владыка этой земли! Твои здесь — только небеса и твоя всадница. И все. Остальное — ее.

«Чье?» — удивленно подумала Янис-Эль и попыталась приоткрыть хотя бы один глаз. Безуспешно.

— Ты должен был охранять ее пуще собственного… члена, твою мать!

— Я приставил к ней троих…

— И где эти твои долботрясы? Где, я спрашиваю? Как получилось то, что она теперь мертва?

Янис-Эль попробовала возразить, но у нее ничего не вышло. Тело было словно бы замерзшим. Оно, кажется, оттаивало, но так медленно, что при подобной скорости ее еще, чего доброго, в гроб положат и гвоздями забьют!

— Ладно, допустим, она с ее способностями действительно была совершенно необходима для того, чтобы Лир наконец-то бросил дурить и обрел себя. Я не одобряла эту идею, но она сработала. Но как ты позволил этим идиотам из Совета магов захватить ее, пытать и убить, скажи мне?

— Гм… Прошу прощения, госпожа… — произнес новый голос, по ощущениям принадлежавший глубокому старику.

Но Фрейя пиетета перед сединами явно не испытывала, а потому заставила замолчать и этого своего «собеседника».