Тарон хмурился. Фьорнис Титус-Тит Моберг разливался соловьем на тяжеловесном в его исполнении языке людей и при этом поглядывал на всех с высокомерной иронией, в той или иной мере присущей всем эльфам при общении с тхлен. Янис-Эль в ответ смотрела на «дядюшку» волком, а на Тарона котиком из «Шрека» — пожалуйста-пожалуйста-спасите-помогите. Но все эти взгляды ничего не меняли. Присутствующие прекрасно понимали: в последний день семестра Янис-Эль сядет в дорожную карету и отправится за тридевять земель. Поместье-то пресветлого дора Несланда располагалось не где-нибудь, а на самой границе, ближе к далеким горам и прямо по соседству с восточной оконечностью Вечного леса…
Фьорнис Титус-Тит настаивал на том, чтобы Янис-Эль перебралась жить в гостиницу, в которой поселился он сам и разместилась его свита, но «юная фьорнэ» ушла в глухой отказ. Тарон ее поддержал, упирая на то, что учеба еще не закончена, и, более того, впереди сессия, а в общежитии, рядом с учебными корпусами и библиотекой, Янис-Эль будет готовиться к ней удобнее. Так что Титус-Тит в этом своем намерении обломался, но категорически заявил, что все свободное от учебы время до самого отъезда «дорогая племянница» должна будет проводить в его обществе. И вот тут-то Янис-Эль впервые подумала о мэтре Шуппе, который отобрал у нее последний выходной, с глубочайшей благодарностью.
Договориться с магистром о том, чтобы он ее прикрыл и на те дни, что она ездила к Марике, не составило труда. Шуппе лишь выпросил себе в качестве ответной любезности возможность как-нибудь сходить к магессе вместе с Янис-Эль — для знакомства и обмена магическим опытом, так сказать. Марика, которой Янис-Эль передала слова Шуппе, была приятно удивлена проявленным к ней вниманием со стороны такого известного в узких магических кругах человека, как сам сильнейший чародей единственной в стране военной Академии и один из членов Совета магов, и тут же дала свое согласие на будущую встречу. Так что Янис-Эль с мстительным удовольствием отрясла претензии «модника» на свое свободное время как прах с ног.
Фьорнис Титус-Тит ей сейчас был ну совершенно некстати. Собираясь уезжать на целых две недели, Янис-Эль спешила закруглить дела в том числе и в своем агентстве. Сотрудникам в ее отсутствие также предстояло отгулять заслуженный отпуск. Янис-Эль раздала зарплаты и премии, а после выслушала Николь, которая смущенно сообщила, что собралась замуж, а значит, работать в агентстве не сможет. Поздравив девушку и пожелав ей счастья, Янис-Эль накинула к премии еще изрядный бонус в качестве свадебного подарка. А что еще оставалось?
Город, в котором находилась Академия, больше всего походил по архитектуре на земной южно-европейский — узкие кривые улочки, беленые стены домов, черепичные крыши из обожженной глины и серые громады прибрежных фортов. Янис-Эль всегда нравилось смотреть на Фраганар со стен Академии. Издалека он радовал глаз и совсем не отравлял обоняние запахами давно нечищеных выгребных ям и сточных канав, содержимое которых вяло текло в сторону морского берега. Издержки отсутствия канализации, что поделать? Янис-Эль уже привыкла не обращать на них особого внимания. Тем более сейчас, когда город прихорашивался и наряжался.
Она была приятно удивлена тем, что и здесь, в этом новом для нее мире, наступление нового года тоже праздновали широко и радостно. Люди украшали свои жилища, обменивались подарками. Разве что елок на площадях не было, да и вместо Деда Мороза основной фигурой праздника был белоснежный дракон Ультен-Кир-Шуи, с именем которого и были связаны все сказания, обряды и детские волшебные сказки. Янис-Эль купила несколько фигурок дракона и раздарила их всем, кто стал ей дорог в этом мире — оружейнику Густаву Ноймаеру, Марике, Тарону, мэтру Шуппе, старому Викстрёму, ошеломленному этим фьорнису Кирл-Сону и даже преподавателю взрывного дела мэтру Боргену, который неожиданному подарку от своей непутевой студентки обрадовался совершенно по-детски. Ну и, естественно, Джоанне. Хотя в последнее время они с соседкой виделись хоть и ежедневно, но минут по двадцать — вечером перед сном. Учеба занимала все время у обеих.
Джоанна, как и сама фьорнэ Моберг, приходила в их общую комнату ночь-заполночь усталая и замученная. Янис-Эль пришлось навесить на нее что-то вроде маячка, и теперь краешком сознания она постоянно следила за передвижениями соседки из аудитории в аудиторию, чувствуя ответственность за тех, «кого приручила», в смысле — уже спасла один раз. Тем более что Джоанна ей нравилась. И чисто по-человечески… Да и воспоминание о подсмотренном сексе с мужем Оки — грозным командующим местной армии! — на долгое время стало для Янис-Эль одной из главных тем для приятного ночного самоудовлетворения.
Но воспитательных мер больше не понадобилось, и ремень с изображением герба Высокого фьора Моберг на пряжке теперь лишь выполнял свою основную функцию — подчеркивал тонкую талию юной фьорнэ, на время забыв, что может быть и основным средством убеждения и обучения. До причин произошедшего Янис-Эль особо не докапывалась. То ли студенческая братия наконец-то поверила в то, что «пятничная» фьорнэ Моберг совсем не чета «понедельничной», а Джоанна — ее подруга, значит, всегда под защитой. То ли просто давал о себе знать тот факт, что курс был старшим, последним, и учеба занимала слишком много времени и сил.
Сессию Янис-Эль сдала вполне успешно. Преподаватели взрывного дела и математики хорошие оценки поставили, по сути, автоматом. Зато мэтр Викстрём гонял Янис-Эль по вопросам снабжения армии, как сидорову козу по огороду. Но ее теперь такие штуки не пугали. Во-первых, и на самом деле знаний прибавилось, а во-вторых, она верила в то, что в случае наступления полной и окончательной задницы все-таки сможет воспользоваться магической подсказкой «из зала» и снова заглянуть в конспекты Джоанны.
Не упустил своего и мэтр Шуппе, устроив из последнего в этом семестре занятия настоящее испытание для своей подопытной. Таращась на Янис-Эль через свои кривые окуляры, он потребовал, чтобы та попыталась не просто уловить воздействие и определить, откуда именно оно исходит, но и попробовала избавиться от него.
— Это будет темой наших занятий в следующем семестре, но я бы хотел, чтобы вы, Янис-Эль, прочувствовали что-то уже сейчас. И на каникулах могли бы попрактиковаться. Я попробую добраться до вас на расстоянии, а вы должны будете записать день, время и все свои ощущения, а по приезде обратно в Академию отчитаться передо мной.
Сначала все шло вроде бы гладко. Шуппе, как обычно, предварительно отхлебнул из бутыли с эликсиром, а после начал свои попытки хоть как-то добраться до ментальной сферы своей ученицы. Та в ответ старательно вышибала мэтра из своего сознания. Легонько. Искренне опасаясь навредить. Но Шуппе, раз за разом получая обидные щелбаны или подзатыльники, разгорячился и потребовал от фьорнэ Моберг перестать играть и ответить в полную силу. Ну, Янис-Эль и ответила, а Шуппе взял и отрубился, словно был роботом с кнопкой. («Ури, Ури, где у него кнопка?»*) Янис-Эль было принялась несколько нервно хихикать, но когда и через пять минут не сумела привести этого, прости господи, экспериментатора в себя, сильно забеспокоилась.
Бежать к Тарону было страшно — испытать гнев ужасного начальника Академии на себе, попутно еще и подставив заигравшегося Шуппе, совершенно не хотелось. Янис-Эль пометалась-пометалась и поняла, что, на самом деле, единственным человеком, который был способен помочь ей и при этом не сдать с потрохами, была Марика. Она ведь маг-лекарь, не так ли?.. Спасите-помогите-пожалуйста-пожалуйста!
* Цитатка из старого советского фильма «Приключения Электроника».
Глава 9
Оставалось решить вопрос с доставкой безвольного тельца магистра в дом госпожи Марики — через весь город и, главное, через ворота Академии, уставленные стражей! Или наоборот, с приводом ее самой в кабинет мэтра — поздним вечером через все те же ворота! Казалось, что последнее все же осуществить легче, так что Янис-Эль, аккуратно пристроив незадачливого экспериментатора на полу за столом так, чтобы его не было видно от двери, помчалась в сторону дома Марики.