И чем больше Янис-Эль смотрела на фьорна Магнуса (еще и имя-то какое гнусное — Магнус-гнус!) и на его элклифа, тем более понимала, что случай перед ней как раз второй.

— Я слышал, что в вашей семье тоже большие перемены… — фьорн Магнус-Мос пожевал губами, подбирая слова. — Рассказывают совершенно невероятные вещи… Гм… Это правда?

— Что? — обреченно переспросил Дитер-Сур и направился к столу, где слуги из числа пьён уже расставляли столовые приборы для вернувшихся домой господ.

Янис-Эль выставленная там еда тоже чрезвычайно манила — пахла она ну очень зазывно.

— Эйсон, ты голоден? — спросила она, перебивая начавшего что-то говорить Магнуса, и протянула мужу руку ладонью вверх. — Я очень.

— И куда в тебя все это помещается? — улыбаясь, поинтересовался тот и сжал пальцы Янис-Эль в своих. — Ты же и так постоянно что-то грызешь, как крольчиха, Янис-Эль.

— Создаю стратегические запасы, — пояснила та и потащила Эйсона к столу в обход застывшего и, кажется, шокированного гостя. — У меня психологическая травма. Я неделю назад умерла от голода.

— От магического истощения, — поправил Эйсон, явно забавляясь.

— Мне виднее, от чего я умерла, — возразила Янис-Эль и, добравшись до стола, жадно осмотрела блюда. — Вкуснота какая!

— Ваша воспитанница, дорогой сосед… — начал недовольно насупившийся гость.

— Теперь уже бывшая, — торопливо поправил его фьорнанг Дитер-Сур и выставил перед собой ладони, словно заранее отрекаясь от всех возможных упреков.

— Да, я слышал и об этом. И тем более удивлен, что вы после того, как юная фьорнэ стала супругой тхлен, позволяете подобное в своем фьоре…

— Садись, я за тобой поухаживаю, любовь моя, — делая вид, что просто не слышит произнесенного у нее за спиной, проворковала Янис-Эль и отодвинула Эйсону стул.

— После тебя, Янис-Эль, — возразил Эйсон, улыбаясь ей одними глазами, и усадил жену на то место, которое та приготовила для него самого. — Тебе как всегда — много и всего?

— Кроме мяса.

— Эт-то… — вновь начал Магнус.

— Меня зовут пресветлый дор Несланд, — с достоинством произнес Эйсон на уверенном эльфийском и коротко склонил голову в сторону Магнуса, здороваясь. — Я — тот самый тхлен, за которого вышла замуж бывшая воспитанница фьорнанга Дитера-Сура, — Эйсон положил руку Янис-Эль на плечо и усмехнулся.

Магнус немного помолчал, а после все же решил быть вежливым.

— Позвольте представиться в свою очередь — я владетель фьора Эркин фьорн Магнус-Мос. Сосед фьорнанга Моберга, добрый друг фьорниса Рууз-Рога.

Дитер-Сур кашлянул в кулак с некоторым намеком, но он гостем воспринят не был.

— Такая утрата. Благороднейший, приятнейший во всех отношениях эльф был. Я глубоко убежден: все то, о чем теперь рассказывают в его отношении — это какая-то ошибка.

Эйсон, который уже знал, что именно фьорнис Рууз-Рог и был тем негодяем, который когда-то надругался над его матерью, дернулся вперед, ближе к Магнусу. Но Янис-Эль не пустила.

— Да, — подтвердила она в звенящей тишине. — Наверняка. Но я могу рассказать вам чистую правду. Он был дрянью и сдох, как дряни и положено. Говорю вам это со всей ответственностью, потому как я его и прикончила. Эйсон, садись. Я уверена, ты тоже голоден. Смотри, какой роскошный пирог.

Фьорн Магнус-Мос набычился, уставившись на Янис-Эль так, словно вместо нее с ним заговорил стул или супница на столе, а после перевел взгляд на Эйсона.

— При всем моем уважении, пресветлый дор, — начал фьорн Магнус-Мос, все больше наливаясь гневом, — ваша жена дурно воспитана, и вы должны доходчиво объяснить ей…

Янис-Эль уже приготовилась вступить в словесную перепалку с этим мерзким типом, защищая уже даже не себя, а Эйсона, который наверняка не сможет… И не успела. Пальцы супруга предупреждающе сжались у нее на плече.

— Должен? — с прекрасно прорисованным ироничным высокомерием переспросил Эйсон, и Янис-Эль тут же прикрыла рот, наглядно увидев, что разница между быдловатым эльфом явно из числа нуворишей и представителем древней человеческой фамилии все-таки есть. Более того, она огромна и демонстрирует наглядно, что есть существа, которым даже почти что бесконечная жизнь не может дать благородство и ум.

Причем для этого оказалось достаточно одного слова, интонации, вскинутой брови и легкой презрительной усмешки, затаившейся в уголках рта пресветлого дора Несланда. «Получи, фашист, гранату от советского бойца!» — подумала Янис-Эль про себя и усмехнулась, следя за выражением лица гостя. Тот раздувал щеки, супил брови, дергал ушами, но… молчал. Янис-Эль показала ему под столом победительный фак и вернулась к еде. Все было действительно изумительно вкусно. Как-то не пафосно, а по-домашнему, сытно и точно так, как Янис-Эль любила. Даже посолено идеально.

— Вы даже по человеческим меркам еще слишком молоды, пресветлый дор, — наконец-то переварив «гранату», выдал фьорн Магнус, вернулся к своему стулу, утвердил на нем свой тощий зад и закончил. — И я с вершин своего опыта и прожитых лет считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что люди и эльфы, которые чтят традиции, просто обязаны держать своих жен или элклифов в строгости и воспитывать в почтении к своим мужьями или хозяевам. И если не действуют слова, то со старых времен никто еще не придумал способа лучше, чем порка.

Темная фигура за спиной фьора Магнуса-Мос заметно дрогнула, сжимаясь еще сильнее, и Янис-Эль взглянула на парня с состраданием. Взглянула… и замерла, изумленно приоткрыв рот.

— Кирл-Сон? Ты?

И курсант Кирл-Сон, тот, который изводил Янис-Эль своими приставаниями в Академии, всячески демонстрируя свое превосходство над эльфийкой, которой предстояло выйти замуж за тхлен, вдруг сорвался с места и, неуклюже прихрамывая, побежал прочь из зала.

— Ты куда, дрянь такая? — завопил Магнус, возмущенно выпучивая глаза, и Янис-Эль вновь скрутило от ненависти.

Бросив вилку и нож, она помчалась следом за Кирл-Соном, уже на выходе из столовой услышав за спиной топот, проклятие, звук падения какого-то тела и подчеркнуто вежливый голос Эйсона:

— Прошу прощения, фьорн. Я так неловок.

Главного врага своей студенческой жизни Янис-Эль обнаружила на подвижном, неустойчивом конце продуваемой всеми ветрами самой верхней ветви жилых уровней фьора Моберг. И только благодаря своему радару.

— Оставь меня в покое, — мрачно потребовал Кирл-Сон, увидев нарисовавшуюся перед ним Янис-Эль, и шмыгнул носом.

Но Янис-Эль его претензии на свободу страданий в гордом одиночестве презрела и, усевшись рядом, потребовала:

— Рассказывай.

Кирл-Сон ругался, изворачивался и даже попытался треснуть Янис-Эль, но та была настойчива, от кулака уклонилась, а ругань оставила без внимания. И, в конце концов, узнала все. История Кирл-Сона была проста и печальна. Родился он в родовитой, но очень бедной семье. И родился вторым. На пять минут позже своего брата-близнеца. Тот стал будущим фьорном, а Кирл-Сон лишь фьорнисом без каких бы то ни было перспектив. Брат любил его, родители тоже. Отец, желая хоть как-то уравновесить несправедливость судьбы, отдал младшего сына учиться в людскую военную Академию — просто потому, что обучение в сходном заведении у эльфов стоило существенно дороже. Кирл-Сон грыз гранит науки со всей страстью эльфа, который в этом видел для себя единственный выход из положения.

— Учеба продвигалась. Учителя меня ценили и предрекали мне прекрасное будущее. Мне казалось, что все просто отлично. Я и не подозревал, что финансовое положение в моей семье тем временем становилось все хуже. Отец, помимо прочего, очень сильно задолжал соседу, фьорну Магнус-Мосу. Остальные готовы были ждать, готовы были предоставить ему рассрочку до того момента, когда ситуация изменится к лучшему — например, когда я доучусь и смогу хорошо зарабатывать, а он…

— А он потребовал тебя в элклифы в обмен на обещание долг простить.

Кирл-Сон кивнул и обхватил себя руками за плечи.

— Выхода у отца не было. Они подписали с фьорном Магнус-Мосом договор. И при этом отец, к сожалению, не письменно, а лишь устно оговорил с ним то, что касалось лично меня. Моей учебы… Он-то был уверен, что мой новый господин будет заинтересован в том, чтобы получить себе в распоряжение хорошо обученного военного специалиста. Но Магнус думал иначе… Моя семья освободилась от основной части долга, я стал элклифом, и мой хозяин тут же забрал меня из Академии, сказав, что мне нужна совсем другая наука.